
«И встретил нас двадцатый век»
Глава четвертая: "И встретил нас двадцатый век"
Так и жили, сто лет, не тужили,
Только вышел вдруг царский Указ,
Привилегий внезапно лишили
Что прописаны были для нас.
Что пошли, мол, про нас разговоры,
И народ не доволен к тому,
Что у немцев, мол, есть преимущества,
Надо б сделать одно к одному.
Нет, что б дать привилегий народу,
Дать условий таких же ему,
Но решили, конечно, по-русски:
«Так не будет тогда ни кому»
И для многих сие означало
Что не сбудется масса надежд.
Это было всего лишь начало,
Тех безумных, немыслимых бед.
Что получим от нынешней власти?
Лицемерье, цинизм и обман?
Что столичная знать, знать бы раньше,
Слово царское сунет в карман.
Мы тогда пожалели впервые
Что судьба занесла нас сюда,
Что плоды дум и дел вековые
Нам поставит в вину буржуа.
Лицедеи из царского рода
Целиком из германских кровей
Обсуждая в кругах, вдруг решили:
«Может, хватит германских речей,
Что являемся пятой колонной,
Что, мол, Кайзера только и ждут,
И прищурив глаза, голосили:
-Что-то вы понаехали тут!»…
Закружила война мировая
По Европе грозою гремя,
Ей на смену из недр России,
Революция, вот тебе, на!
Как же так мы пошли брат на брата,
И как следствие сил сатаны,
Захлебнулись в крови христиане
От последствий гражданской войны.
Все крушили, народные массы!
Мы не ждали подобной судьбы,
Мы лишились всего в одночасье,
От пришедшей на власть голытьбы.
Кто в Канаду бежал, кто в Америку,
Кто хозяйства оставить не смог,
И любимые сердцу тропиночки,
И родимого дома порог.
Кто-то верил, что все здесь наладится,
Что поможет как прежде господь,
Но отнесся он к нам не внимательно,
Не хотел он нам видно помочь.
Видно сильно его мы обидели,
Согрешили, …наделали бед,
Запустили в свои души дьявола
И нарушили свой же обет!
Превратилась в осколки держава,
От могучей и сильной волны…
Век двадцатый…, но только цунами,
Заходило с другой стороны.
Время шло к середине столетия,
За вождями шагала страна.
Беспощадная и кровожадная
Прокатилась репрессий волна.
Проходя через годы голодные,
Вновь почуяли — пахнет бедой,
И в преддверье тридцать седьмого,
И в преддверье второй мировой.
© Георг Даудрих.