«Бородянка — последний рубеж»
Глава пятая.
Пятая глава поэмы посвящена трем красноармейцам из числа российских немцев положивших свою жизнь на алтарь Великой Победы. Все трое служили в одном полку и погибли в один день — 01 августа 1941 года, в бою у деревни Бородянка Киевской области. Все события, описанные в этой главе, подлинные.
393 горно-стрелковый полк
28-я горнострелковая дивизия
27-й стрелковый корпус
Юго-Западного фронта
Даудрих Иван Карлович красноармеец стрелок 1915 Федоровский РВК
Ростовская область, Федоровский район, колхоз Роте-Фане
Бельц Адам Адамович красноармеец стрелок 1916 Ярдымлинский РВК
Ростовская область, Ярдымлинский район, ст. Курочи
Иост Фридрих Фридрихович красноармеец стрелок 1916 Куйбышевский РВК
Ростовская область, Куйбошевский район, колония Ясиновка
Бородянка. Братская могила.
«Бородянка — последний рубеж»
Рассказ погибшего солдата.
Весной сорок первого года
С нависшей угрозой войны
«Большие Советские Сборы»
Пополнили армий ряды.
Под видом как будто учений
Повестка была вручена
На службу под городом Сочи
Направил меня РВК-а
В равнине горной был разбит
Военный городок
Здесь нас готовили к войне.
О, как же, мир жесток!
У берега черного моря
Где волны ласкали песок
Я получил профессию
В дивизии горной – «стрелок».
И стал моей семьею,
В тот тревожный год,
Триста девяносто третий
Горнострелковый полк.
Двадцать второго июня
Когда началась война
Дан приказ выдвигаться на запад
На защиту страна позвала.
В череде фронтовых эшелонов
Паровоз мчался за горизонт
Сотни станций и перегонов
Там нас ждал Юго-Западный фронт
Весь мир уже пылал в огне.
Он был суров и строг.
И как разверзнется судьба
Тех огненных дорог?
И как начертано судьбой
Для каждого из нас?
Ни кто тогда сказать не мог,
Тяжелый пробил час.
Под Киевом, чуть западней
Расквартирован полк
Под нашими ногами
Травы зеленой шёлк
Под звуки канонады
Вздыхает гарнизон
От вспышек ярким заревом
Пылает горизонт.
Здесь война уже в полном разгаре
Под ногами трясется земля
Там, уже, впереди, батальоны,
Принимают огонь на себя.
Ожидание стало мучением,
Но на утро грядущего дня
Дан приказ перейти в наступление
Он касался и лично меня.
Тринадцатого июля
Мы приняли первый бой
Приказ обозначил четко:
«Два дня… и в двенадцать ноль-ноль…»
Мы наступали стремительно
К рубежу, и как главный итог,
Железнодорожную линию
Взяли в назначенный срок!
Каждый день получали приказы:
«…Сохранять боевой настрой…»
«…На участке Киев-Корыстень
Удержаться любой ценой!…»
«…Обеспечить отход населения,
Боевых пополнений подвоз…»
«…И для линий железной дороги,
Защитить судьбоносный мост…»
Голоса командиров охрипших:
«…В контратаку немедля, вперед!…»
По команде почти безнадежно
В полный рост поднимается взвод…
Вновь из ставки приказ оголтелый:
«…Неприятельский строй расколоть!…»
«…Оборону держать наступая…»
«…Уничтожить! Перемолоть!…»
День за днем отбиваем атаки,
Но как только откатится враг
Мы меняем тактику боя
Чередой смелых контратак.
Контратаками отвлекаем,
Завязав с неприятелем бой
Чтоб прямая дорога на Киев
Не казалась короткой такой.
Против нас полных девять дивизий
Озверевшей пехоты врага,
Артиллерия, самолеты, танки,…
Нам казалось, что дело труба.
Нам казалось, что это не снами
Что иллюзия это, кино…
Стоп. Но поле с телами погибших…
Тут иллюзий уж быть не должно.
Двадцать дней пролетело к ряду
В беспрерывных кровавых боях
Мы шагали в исчадие ада
Подавляя тревогу и страх.
Погибали друзья, товарищи,
Уходили к иным мирам
Здесь на месте, в братских могилах,
Хоронили их тут и там.
Стала темной черта горизонта,
Догорели заката лучи,
И как будто бы в доброй сказке
Зажигаются звезды в ночи,
И букет фронтовых ароматов
Дополняют тягучий состав
Ну, до боли знакомые с детства
Ароматы покошенных трав.
А прохлада речного тумана
По ложбинкам лежит как вуаль
И по руслу реки извиваясь
Заполняет прибрежную даль.
Все затихло, и в таинстве ночи
В теплом свете колдуньи-луны
Свой экспромт исполняют кузнечики
Долго ждали они тишины.
Не они тишины ждали только
Утомленные как птенцы
Улучивши фрагмент передышки
Тихо спали в окопах бойцы.
Ночь прошла, и с лучами рассвета
Пробежал по полям ветерок
Все заполнилось солнечным светом…
Новый день, голубой небосвод…
От прохлады июльского утра
Нас бросает в невольную дрожь.
От волны пробежавшего ветра
Шепчет нам уцелевшая рожь.
По привычке с Востока на Запад,
Новый день, потихоньку встает…
Началось… Артиллерии грохот…
Авиация стонет, ревет!
Самолеты затмили небо
Гул заполнил тугую высь
И начало бомбардировки,
По мосту, через реку Сдвиж.
И из недр смертоносной тучи
Бомбы сыпались словно град
Силы черные нам уготовили
Неминуемый смерти парад!
Следом залпами артподготовка
Все горит и трясется вокруг
Мать-земля в пульсе бешенном бьется
И в огне замыкается круг.
В результате артподготовки,
И обстрелов наших полков
За один только день потеряли
Триста семьдесят восемь бойцов
И ответ наш, весьма, адекватный,
Честь мундира для нас дорога!
Ежедневно косили в «ответку»
До полутора тысяч – врага.
Вот такая вот мясорубка,
Вот такие брат были дела,
То война! Это вам не прогулка,
Как могли, потрошили врага.
Перерезав шоссе на Житомир
В нашу сторону выверив курс
Вылезают фашистские танки,
Кровь кипит, разрывается пульс!
Расползлись они по поляне,
Вслед за ними пехота пошла,
Загудело все, заревело,
Взрывы, пули свистят у виска.
Эта биостальная масса
Устремилась на наши ряды
Рвутся бомбы кругом и снаряды
И взмывает земля на дыбы
Завязалась кровавая бойня,
Сердце сжалось в груди у меня,
Не поднять головы над землею,
Небывалая плотность огня.
Пули, бомбы, снаряды, мины
Рассыпаются словно град
От потока смертельной лавины
Мы попятились было назад.
Помощь к нам подошла своевременно,
И раскатисто, на распев
Вдруг, богиня войны, артиллерия
На врага свой обрушила гнев.
И с небес подоспела помощь
И с наскоку, жужжащей стрелой,
Бьет по вражеской авиации
Истребителей жалящий рой.
Бронепоезд из леса вынырнул.
Мощь и сила стального коня!
Словно крадучись, двигался медленно
Меж ложбинами хоронясь.
Неожиданно для неприятеля,
Словно гром среди ясного дня
Бил по танкам, по артиллерии,
Сокрушительным шквалом огня!
В цель ложились снаряды уверенно
И от натиска дрогнула рать,
Захлебнулась атака противника,
Танки были повернуты вспять.
Наступление остановлено.
Силы нет, сильно тянет в сон.
С поля боя выносят раненых
Всюду слышаться крики и стон.
Я ощупал себя, вроде цел ещё
Зацепило немного, слегка,
Это все же видно осколками.
Кровь сочилась в районе виска.
Ну, такая уж жизнь у солдата,
Что пенять на судьбу свою,
Накарябал письмо до хаты,
То, что жив, остаюсь в строю.
Покурил, обработал рану,
И с соседями перед сном,
По привычке хотел пообщаться
Потрепаться о том, о сём…
Огляделся, не тут-то было,
В миг меня настигает страх,
Слева, справа окопы пустые
Нет друзей, убиенных в боях.
Заплатили высокую цену,
Так заведено было в старь,
Не жалея себя, за отчизну,
Жизнь свою положить на алтарь.
Не позволили мы неприятелю
Здесь пробить в обороне брешь,
Отступление не предусмотрено,
Бородянка — последний рубеж!
Вот и вечер опять, тихо светит луна
Лесостепь канонадой охвачена
Удается и нам, хоть немного вздремнуть
Как бродягам, свернувшись калачиком…
Ночь как миг, проблеск света уже
И сияние солнца вечного
Первый день потихоньку встает
Первый! Августа, сорок первого.
В ожидании новой атаки
Занимал себя каждый как мог
Кто письмо перечитывал снова
Кто курил, завернув табачок.
Синий дым по окопам клубится
Меж лучами солнца игристого
И доносит до нас ветерок
Аромат самосада душистого.
Вся природа светла и невинна
Притаилась на рубеже
Ком под горлом, сердце трепетно бьется,
Тучи хмурые бродят в душе…
Печалью окутаны взоры,
Предчувствие в сердце свербит,
Про себя кто-то тихо гадает
Будет жить или будет убит?
Вновь атака, танки, пехота,
Резал слух оглушительный вой
И на южной опушке леса
Завязался тяжелый бой.
Командир возглашает решительно
Поднимая нам дух боевой:
«Раскатаем фашистскую гадину!
За Родину! В атаку! За мной!»
И раскатисто и ухабисто
По полям прокатилось: Ура-а-а!
Рота наша пошла в рукопашную
Примкнув штыки, засучив рукава.
Сойдясь в смертельной схватке
Дрались, что было сил
Штык-нож засверкал уверенно,
Без разбору врага разил.
В рукопашном бою свирепеешь
Страх пропал, закипела кровь,
Боль ушла, не заметил даже
Как порезали шею и бровь.
По шее кровь струится
Струится по груди
Гимнастерка моя стала алая
Руки алые тоже, гляди.
Продолжается бой судьбоносный
Мне приходится зверем реветь
Дух во мне просыпается — русский!
Просыпается русский медведь!
И в разгар рукопашного боя
Мою грудь пробивает свинец
Перед взором вся жизнь пролетела…
Без мучений почти… все… конец…
Mein Got – я тихо прохрипел
И тихо навзничь лег.
Вот так закончить дни свои,
Подумать разве мог?…
Кто подумать бы мог в 41-м
Что такое могло с нами быть.
Что придется нежданно-негаданно
Эту горькую чашу испить.
То, что здесь, нам нежданно-негаданно
Свои жизни придется сложить…
Все погибли на поле сражения
Так судьбой предусмотрено быть.
И судьба, словно мачеха злая
Не сулила особых надежд,
Для моих боевых товарищей
Бородянка — последний рубеж.
***
© Георг Даудрих.
© 2012-2023